Оттяг без напряга
Второй роман из цикла «Миллениум» показался мне не хуже и не лучше первого. Вот только ощущения «американо-русских горок», захватывающего дух предвкушения «ну, что же там, дальше?» не было – как отрезало. Возможно, дело в том, что очередное сенсационное журналистское расследование Блумквиста и его соратников более всего напоминало – как бы это помягче сказать? – попытку натянуть презерватив на школьный глобус. Проблема трафика секс-услуг в развитые страны из государств бывшего соцлагеря, конечно, существует, вот только взялся за нее Ларссон, т.е., простите, творческий штаб «Миллениума» с какой-то не той стороны. Сухие цифры статистики и периодическая констатация факта, что и цифры-то незначительные, и масштаб – не тот, и оборот ничтожный, и занимается всем этим не мафия, а так, отребье, мелкое хулиганьё. И вообще со всем этим один полицейский участок за неделю, однако, вот, не справляется, потому что полицейские – тоже люди и сами с удовольствием пользуются. Да и девушки внакладе не остаются – возвращаются домой с целыми – по постсоветским меркам – состояниями. Так в чем же тогда проблема? А проблема, оказывается, в нравственном неблагополучии Шведского королевства. Прогнило там что-то, раз они все эти безобразия допускают. Т.е. пострадавшая сторона – не нищие проститутки из Восточной Европы, но сытые и благополучные шведы. Ей-богу, лично мне ближе желчные и циничные высказывания Мишеля Уэльбека по поводу секс-туризма: мол, у нас – бабки, у них – тела, так чего ж зря время терять? Чем заниматься нудным морализаторством, Ларссон лучше описал бы в красках судьбу хотя бы одной эстонской или белорусской дурёхи, что отправилась в Стокгольм за длинной шведской кроной и нашла свой конец в сточной канаве с переломанными ребрами, пробитым легким и свернутой шеей. Эпизод такой в романе, к слову, имеется, однако ему явно не достает того, что именуется нюансами. Например, того, что иного пути у девушки, по сути, не было. Что дома осталась больная мать и малолетняя дочурка, а зарплаты воспитательницы в детском саду едва хватает на оплату коммунальных услуг. Вот тогда бы – да, тогда бы была трагедия, острая социальная проблема и настоящее преступление. Однако этого холёный западный пипл хавать не станет. Неаппетитно. Куда лучше поумиляться самоотверженной деятельности журналистов, вскрывших очередную язву общества, сделавших его гигиеничней и здоровей. Этакое лечение болезни шипучим аспирином. Наверное, не стоит относиться к книге столь серьезно, но если уж у них журналисты антиглобалистского толка – чуть ли не левых взглядов – этакое пишут, чего тогда ждать от их правых? Так и будут наши выпускницы пед- и медвузов и сузов вместо профессиональной деятельности собой торговать. Кстати, об антиглобализме Стига Ларссона. Его, конечно, личное дело, но, по-моему, это миф. Одна история Гранады чего стоит. Как-то уж слишком мимолетно и снисходительно упоминается в романе об американской оккупации (у автора – политкорректно-нейтральное: «ввели войска») этого крошечного островного государства в Карибском море, превратившей его в экономическое ничто, третьесортный бордель для туристов и вынудившей две трети (!) жителей покинуть страну в поисках заработка. Если не ошибаюсь, на языке международного права это называется гуманитарной катастрофой, для Ларссона же – просто фон для курортного романа главной героини. Итак, вот мы, наконец, добрались и до блистательной Лисбет Саландер. Что ж, она все та же – все так же успешно борется со своими комплексами, демонстрирует гениальность практически во всех отраслях народного хозяйства, походя достигая практически всемогущества, и все так же при каждом удобной случае норовит отдаться в лапы всяким похотливым маньякам и мелким узколобым уголовникам (буквально, как в анекдоте: «Вчера меня опять изнасиловали в той подворотне – завтра снова там пойду!»). Ее, понятно, личное дело – у богатых свои причуды. Кстати, о богатстве. На примере героини Стига Ларссона можно школьников учить азбучной истине, глаголящей, что деньги людей портят. Ведь что делает эта очаровательная антисоциальная оса, залучив в свои руки астрономическую сумму? Да то же самое, что сделала бы на ее месте любая серая мышка – добропорядочная домохозяйка, страдающая синдромом золушки: перво-наперво – операция по увеличению груди, затем – кругосветный круиз по красивейшим местам, комфортабельнейшим отелям и уютнейшим пляжам. Далее – непременные апартаменты в центре Стокгольма, заставленные икеевской мебелью, выбранной по принципу: давайте, что подороже. После, разумеется, автомобиль. Какая там игра с огнем – сплошное погружение в нирвану обывательского благополучия! Напоминает другой анекдот – про девочку-дебилку, что встретив фею, готовую сбыть три ее мечты, пожелала иметь большие уши, мохнатые лапы и густую шерсть – словом, стать Чебурашкой. Когда же, исполнив заказ, кудесница спрашивает, почему клиентка не захотела ума, красоты, интересной и счастливой жизни, та вытаращила глаза и спросила: «А что, можно было, да»? В остальном же – вполне себе добротный триллер – в меру напряженный. В меру предсказуемый. К примеру, если в романе появляются побочные персонажи и автор просто из кожи вон лезет, чтобы показать, какие они славные и симпатичные, то уж будьте спокойны – в самое ближайшее время их непременно замочат, потом оплачут, а в конце сурово, но справедливо покарают виновных. Если же на орудии убийства обнаружены отпечатки двух людей, одна из коих – главная положительная героиня, а второй – мерзок, но слишком ничтожен, да к тому же, как довольно скоро выясняется, еще и мертв, то к гадалке не ходи – убийца – некто третий, с которым и первая, и второй были как-то связаны. Как бы там ни звалось сие неизвестное – X, Y или Z. Словом, настоящего детектива на этот раз не получилось. Как не выстраивал автор свое уравнение, до неоднократно упоминаемой в тексте теоремы Ферма ему далеко. Впрочем, интриг в романе все-таки хватает. К примеру, когда при осмотре полицией квартиры пострадавших была обнаружена «небольшая картонка с рукописными письмами», у меня буквально дух захватило: а не обнаружат ли, часом, доблестные стражи порядка, когда дело дойдет до осмотра холодильника «небольшую масленку с масляным маслом»? Сия улика помогла бы окончательно изобличить переводчика и редактора в преступлении против русского языка.